Реквием каравану PQ-17 - Страница 57

— Спроси у них, — огрызнулся капитан.

— Потому что они борются за свои корабли. А жизнь корабля — это жизнь моряка. Пока палуба дрожит под ногами, моряк живет. Не будем же раньше времени раскидывать кости от собственных скелетов… Я сказал, что думаю, кэп!

Капитан сплюнул.

— Сварт, поговори ты, — обратился Брэнгвин к приятелю. — Скажи как следует. Представь, что ты нарвался на девку, которая тебе не дается… Это ужасно! Что ты сказал бы ей, Сварт?

Сварт шагнул к капитану. Упрятав молитвенник в карман.

— Кэп! Приходилось ли вам в тихом семейном кругу открывать банку с рольмопсом?

— Бывало… — рыкнул капитан и дал Сварту в ухо.

Сварт отскочил и сказал Брэнгвину:

— Он не дает мне довести мою мысль до конца!

Брэнгвин взял капитана левой рукой за грудь, причем весь свитер собрался жгутом в кулаке, а правой рукой он уложил капитана на палубу… Тот вскочил в бешенстве:

— Рольмопс… дальше! Пусть говорит. Я слушаю.

— Я хотел сказать, — продолжал Сварт, — что вода здесь ужасная. Я здесь когда-то плавал… Вы все погибнете!

Капитан, топая ногами, не мог понять одного:

— Но при чем здесь рольмопс, черт тебя побери?

— Не рольмопс, а поросячье ухо, — вмешался Брэнгвин. — Сварт хотел сказать, что катер ваш опрокинет, а вода в этом океане закручивает людей от холода в поросячье ухо…

— Спускай! — приказал капитан на катер.

Тали запели блоками. Днище катера плюхнулось об воду, и сразу застучал мотор. Под высоким капотом, с запасом бензина и компасом… на что надеялись эти люди?

Брэнгвин решительно сорвал чехлы со стволов «эрликонов»:

— Маленький салют человеческой глупости нам не помешает!

Потом он снова навестил штурмана, которого было жаль.

— А мы движемся, — сказал он. — Я сейчас опробовал наши «эрликоны». Там плыл какой-то ящик, и я рассадил его в щепки. В конце концов… Вы позволите мне выпить? Благодарю… В конце концов, говорю я вам, стрелять не так уж трудно. Самое главное — быть спокойными помнить, что ты мужчина.

Больше всего в жизни я не терплю сопляков, уличных девок и человеческой несправедливости… Гитлера я ненавижу! Потому я и пошел в эту сумасшедшую экскурсию к «берегам России…

У себя в каюте он переоделся в пижаму, отправился в душевую. Водосистема и фановая еще работали. От хода машины слегка дрожала прогретая палуба.

Насвистывая, он принял горячий душ. Пока ничего страшного. Бывает в море и хуже.

«Чья нога? Твоя, дядя Дик? Так чего ты молчал раньше?»

Брэнгвина вдруг вырвало, когда он подумал, что нога и тело потонули отдельно. Вряд ля они еще достигли дна…

— Кажется, я завибрировал, — сказал он, становясь строже к своими чужим поступкам.

…ПРИ ИСПОЛНЕНИИ СОЮЗНОГО ДОЛГА

— Придется пожертвовать бортом, — сказал командир Дайк и передал бинокль с усиленными линзами помощнику Баффину.

Тот недолго рассматривал тонущее вдалеке от них судно.

— Ветер будет бить справа, — ответил. — Но уйти от них мы тоже не можем, хотя инструкции и призывают нас не увлекаться спасением людей… А вдруг и с нами случится такое?

Судно ПЛО — «Орфей» — всего в 840 тонн, недавно покрашенное в доках Ливерпуля, теперь казалось красным, будто обваренный краб. Корпус его разъело солью и ржавчиной. «Орфей», которому выпало продолжать путь до СССР, изо всех сил стремился сплотить вокруг себя безоружные транспорта.

Однажды ему удалось законвоировать два из них, но одно немцы торпедировали, а другое в страхе забилось в паковый лед. И вот случайная встреча: наткнулись на одиноко тонущее судно. Пологая волна, внешне спокойная, на самом деле била сильно.

— Баффин, я попрошу вас на бак, — сказал командир.

— Отлично, сэр. Вы не волнуйтесь, хотя борта у нас скоро превратятся в лохмотья… Желаю удачи!

На палубе тонущего транспорта стояли люди. Внешне они были, как и волны под ними, почти спокойны. Но это обманчивое впечатление: у людей уже лопались нервы. Только один был с чемоданом, остальные вещей не взяли.

— Что с вами случилось?! — проорал Дайк, но с борта ему не ответили. — Я задал им глупый вопрос, — хмыкнул Дайк. — Если тонут, значит, есть дырка.

Только она с другого борта, и мы ее не видим… В машине! — наказал он по трубам. — Это вы, Эйш? Предупреждаю: у вас в котельных скоро будет вода.

— Это к чему вы сказали? — прогудели медные трубы.

— Просто так, пришлось к слову… не обижайтесь, Эйш!

«Орфей» подошел под корму транспорта, н тот всей массой своего борта тяжко навалился на хрупкий корвет. Раздался хряск металла, словно не кораблю, а человеку ломали кости.

— Прыгай! — И на палубу вдруг одиноко упал чемодан. — Прыгай! — вопил Дайк, и вслед прыгнул владелец чемодана.

Два борта разомкнулись на волне, и он попал между ними — в воду. Жалкий вскрик, и борта неумолимо сдвинулись. Потом, хрустя шпангоутами, они снова разошлись, а Дайк заметил на воде красное. пятно. От человека остался только его чемодан!

— Следующий… прыгай! — заорал Дайк.

Вдруг щелкнул динамик на мостике:

— Носовой погреб — мостику: у нас вода.

Дайк сунулся носом в микрофон, — Сколько? — спросил.

— По колено…

Ответить он не успел. С транспорта вдруг посыпались люди, как по команде, разом. Один на другого. Был очень удачный момент: борт «Орфея» поднялся на волне, почти достигнув среза палубы транспорта. Дайк отвернулся. Он-то ведь знал, что сейчас все станет наоборот: «Орфей» уйдет вниз, а транспорт вырастет перед корветом, как пятиэтажный дом… «Так и есть… вот он — хруст костей о металл!»

— В машине? — спросил он. — Эйш, скажите — воды нет?